Открытое письмо адвоката Гао Чжичэна Национальному Народному Конгрессу

Адвокат из Пекинской Юридической компании Чэнчжи (Chengzhi) Гао Чжичэн (Gao Zhicheng) 31 декабря опубликовал копию письма, которое он отослал в Национальный Народный Конгресс. Господин Гао в своём письме затронул такие вопросы:

• Обращаются ли с последователями Фалуньгун как с китайскими гражданами?
• Должна ли им быть предоставлена защита прав Конституцией Китая?
• Должны ли им быть предоставлены права китайских граждан?

В этом письме господин Гао специально обратил внимание на то, что «даже сегодня жене и ребёнку [заключённого] последователя Фалуньгун Хуан Вэй (Huang Wei) ответственные власти не предоставили право на свидание. Их действия нарушают все порядки.

Более того, эти действия совершаются хранителями закона, которые должны наоборот защищать такие правила. Правоохранительные службы создали такую ситуацию, при которой эти правила могут не браться во внимание. Они не рассматривают поддержание и защиту таких правил как свои профессиональные обязанности. Наоборот, они нацелились на разрушение общественного официального кодекса поведения и злоупотребляют властью, возложенной на них, разрушая моральные и социальные правила. Возникает вопрос, чьи прихоти защищает такое неприкрытое пренебрежение?»

Главные пункты письма изложены ниже:

Так как я занимаю должность адвоката последователи Фалуньгун, приговорённые к тюремному заключению или принудительному труду, и те, которые хотели подавать апелляцию, воспользовались моими услугами, нуждаясь в юридической поддержке. 26 декабря я и ещё один адвокат ездили в город Шицзячжуан (Shijiazhuang) в провинции Хэбэй (Hebei), чтобы предоставить юридическую поддержку последователю Фалуньгун Хуан Вэю.

Его приговорили к принудительному труду. После того как я изучил материалы дела Хуан Вэй, я связался с соответственными политическими и правоохранительными представителями власти. В процессе я обнаружил правовой пробел в законодательной и судебной системах в нашей стране, что является большим недостатком в современном обществе. Как адвокат, гражданин и просто человек, живущий в это время, я крайне обеспокоен и потрясён тем, что обнаружил».

После ряда личных встреч и консультаций с судебными и правительственными представителями города Шицзячжуан я сначала намеревался представить эту ужасающую и волнующую ситуацию господину У Бангуо (Wu Bangguo), главе действующего Комитета Национального Народного Конгресса. Поэтому я сел и очень тщательно проработал это письмо.

В 2003 году я разослал три отдельных письма в Национальный Народный Конгресс с требованием расследования вопиющих нарушений конституционных прав касательно «Разрушений Городских Поселений и Перераспределения Управления и Регулирования», китайской политики в сфере жилищного фонда, и относящихся к этому судовых распоряжений Верховного Суда. Содержание этих законов и распоряжений показывает явное нарушение Конституции Китайской Народной Республики и Закона Китайской Народной Республики. И опять я получил тот же результат, который получил на эти три письма: без ответа! Глубже рассмотрев вопрос, я понял, что лучший вариант — это подать мою апелляцию в форме открытого письма.

Господин Хуан Вэй является жителем города Шицзячжуан провинции Хэбэй. Ему была присвоена научная степень. В 1999 году Хуан был приговорен к трём годам принудительных работ. Его обвинили в использовании еретического культа для того чтобы причинить ущерб законным действиям государства. Ко времени своего освобождения он сильно поседел. В то время ему было только 34 года. Не желая ничего более, чем просто нормальных жизненных условий, Хуан усердно и тяжело работал, налаживая свой бизнес. Со временем он заложил хороший фундамент для своего дела. Хотя его семья всё ещё была бедной, они были счастливы. Хуан решил забыть о тяжёлом прошлом и упорно работать для достойного будущего.

Потом случилось что-то невероятное. 13 апреля 2004 года, около 7:30 утра, после того, как Хуан отвел своего ребёнка в детский сад и собирался идти на работу, четверо человек, не представившись, арестовали его и отправили в местное Отделение Национальной Безопасности. Потом они произвели обыск, конфисковали всё, что было на нём и при нём, включая велосипед и немного наличных, и отправили в Центр заключения. Он был заключён без ордера на арест и суда. Никто не предоставил ему свой идентификационный номер.

После этого люди из агентства, которые вели его дело, ворвались к нему в дом и обыскали его. После 38 дней заключения полиция продлила срок его незаконного заключения, отправив в бригаду временного заключения. Там он пробыл в заключении ещё 15 дней. Хуана всё ещё держали в неведении по поводу причины его заключения. Двое полицейских пришли к нему и устроили допрос на пятнадцатый день незаконного задержания, записав весь разговор. И опять же, никто не предъявил удостоверение. Хуан спросил, где они работали, а также их имена. Они ответили: «Это мы допрашиваем тебя, а не ты допрашиваешь нас».

Так как «записи допроса» не совпадали с действительным содержанием беседы, Хуан отказался подписываться под этим документом. Он не мог поверить своим глазам, когда один из двоих мужчин без каких-либо угрызений совести спокойно подписал на документе «Хуан Вэй» и поставил свои отпечатки пальцев под именем. Хуан впоследствии думал над этой «записью допроса» и решил, что на основании этого документа его приговорили к исправительным трудовым работам. 3 июня 2004 года Хауна уведомили о том, что он был приговорен к трем годам трудовых исправительных работ.

На следующий день его перевели из бригады временного заключения в трудовой лагерь. После этого, чтобы потребовать от городских властей соблюдения его законных прав, которые, согласно Китайской Конституции и Китайскому Закону, имеет каждый гражданин, Хуану пришлось несколько раз объявлять голодовку. В общем, он провел в голодовке 42 дня. Легко было заметить, что с ним ужасно обращались, поэтому становится понятно, что он испытал большие мучения.

Наутро 27 декабря 2004 года я поехал в трудовой лагерь города Шицзячжуан с одним из моих коллег. Мы потребовали соблюдения законного права на посещение как адвокаты Хуана. Администрация трудового лагеря заявила, что они могут гарантировать законное право на посещение в обычной ситуации, однако они не имеют полномочий предоставлять что-либо, если дело касается ппоследователей Фалуньгун — только «Офис 610» имеет такое право.

В результате мы ходили туда и обратно от «Офиса 610» в Администрацию трудового лагеря, к «Офису 610» в Юридическом Бюро, но всё безрезультатно. Чтобы получить право на посещение от чиновников этих «Офисов 610», мы ездили, включая время ожидания, более трёх часов. Наконец, когда мы получили разрешение от «Офиса 610», который на самом деле не является разрешительной системой, то администрация трудового лагеря меньше чем за три минуты легализировала и приняла наше обращение. (Люди в офисе шутили по поводу трёх часов вне закона и трёх минутах в законе).

Вечером 27 декабря 2004 года, мы в лице двух адвокатов отправились в Суд промежуточной инстанции в городе Шицзячжуан, приложили всю необходимую документацию и заполнили иск.

Судебный иск Хуан Вэя против городских властей Шицзячжуан за бездействие, так как городские власти не отреагировали на апелляцию Хуана. Суд отказался принять дело к слушанию. В 8:30 утра на следующий день 28 декабря 2004 года мы опять вернулись в суд и попытались опять заполнить иск. Судебный клерк опять отказался принять наше дело к слушанию. Судья административного суда из Суда промежуточной инстанции города Шицзячжуань согласился встретиться с нами. Он посоветовал нам подать иск в районном Суде Синьхуа (Xinhua).

В 9:20 утра этого же дня мы прибыли в районный Суд Синьхуа, где мы встретились с судьёй по имени Мяо (Miao) из административного суда. После просмотра документов судья сказал: «Нам поступают приказы от руководства не допускать к слушанию дела, касающиеся Фалуньгун. Мы не можем принимать эти дела к слушанию или регистрировать заполненную документацию». Мы объяснили судье соответствующие законы и положения, и он сказал, что приказы идут от руководства, и они просто следуют этим приказам. Судья посоветовал нам поговорить с судьями по предварительным слушаниям.

После того как они посмотрели наши документы, две служащие предварительного суда эмоционально сказали нам: «У нас есть документы от нашего начальства, которые чётко устанавливают наши действия: Мы не принимаем дела, которые касаются Фалуньгун, и не проводим предварительных слушаний». Мы посоветовали сотрудницам суда следовать законам страны во время решения вопроса, принимать или нет дело на рассмотрение. Существующие законы и положения замещают любые относящиеся к делу «документы», которые не имеют никакой законной основы. Тогда младшая из сотрудниц взволнованно сказала нам: «Если вы считаете, что существующие законы важнее документов от нашего начальства, тогда вы должны апеллировать в Национальный Народный Конгресс, чтобы изменить это правило!»

После того как она сказала это, судья (они называли его «директор суда») зашёл в кабинет и сказал нам: «Вы, наверное, не являетесь членами партии, поэтому вы, наверное, не изучали постановления Конгресса членов партии. Адвокатам не разрешается заниматься такими делами. Вы что, не знаете об этом? Все суды принадлежат коммунистической партии, и коммунистическая партия также провозглашает законы. Если наши начальники (коммунистическая партия) приказывают не принимать такие дела, тогда мы и не принимаем их. Вы можете обращаться к кому угодно или апеллировать куда угодно. В любом случае мы не собираемся давать вам дальнейших объяснений.

Мы дальше отправили запрос. Судья посоветовал нам ехать в районный суд Чангань (Changan). Судья административного суда встретился с нами. Пока судья просматривал документы, мы объяснили ему, что дело было касательно последователей Фалуньгун. Услышав это, судья немедленно вернул нам документы и отказался принять дело, повторяя все те же вышеупомянутые причины. Судья также сказал нам: «Вы на самом деле занимаетесь очень опасным делом. Если будете продолжать ваши усилия, то мы напишем прошение в судебном порядке, чтобы вы получили наказание». На тот момент попытки подать жалобу в три суда разных уровней в городе Шицзячжуань увенчались неудачей.

Пока мы старательно пытались продвинуть дело касательно Хуан Вэй, я обнаружила явление, которое обходит и полностью подрывает установку «править страной по закону», явление поддержанное, продвинутое и осуществленное в современном обществе. Самое серьёзное препятствие находится в судебной сфере. Стремление действовать, выходя за рамки существующих законов приводит к тому, что люди скованы ужасом и отчаянием. Как адвокат и китайский гражданин, я больше не могу молчать!

«Согласно существующим законам, наказание последователей Фалуньгун полностью противоречит существующим китайским законам и намерению «править страной по закону».

По существу:

1. Любое обращение к Уголовному Кодексу касательно определённой сферы, такой как людей, вещей или физической окружающей среды, будет предписано в принудительном порядке в период времени, когда применяются эти законы. Теоретически законы уголовного права Китайской Народной Республики не являются исключением. Основным принципом криминального права является то, что эти законы неприменимы к прошлому, то есть не имеют обратной силы. Другими словами, законы не действуют по отношению к тем событиям, которые имели место до принятия этих законов. 30 октября 1999 года Национальный Народный Конгресс принял «Решение о запрете еретических культов и запрете деятельности еретических культов». После этого («Решения») наказания последователей Фалуньгун были в основном основаны на их деятельности до принятия «Решения». Дело Хуан Вэй является прямым тому доказательством: его приговорили к заключению в трудовой лагерь в ноябре 1999 года. Эти дела (такие как заключение Хуан Вэй) нарушают основные принципы криминального кодекса Китая в небывалых размерах и довольно долгое время. Другими словами, большинство последователей Фалуньгун (китайских граждан) было заключено в нарушение существующего криминального кодекса.

2. Криминальные законы во всех странах могут только «коснуться» (в Китае это значит «атаковать») действий граждан, но не их сознания или собственности. Принцип основывается на наблюдении за тем, как подобные законы отражаются на таких людях в человеческом обществе. Многие последователи Фалуньгун были заключены только из-за их принадлежности Фалуньгун, и дело Хуана является хорошим тому примером. Эти действия нарушают основные положения уголовного права. Вышеуказанные действия являются результатом изменения задач уголовного права по собственной инициативе. Такие действия приносят немедленный и продолжительный вред стране и принципу «править обществом по закону».

3. «Решение» не вынесло чёткого определения «еретических культов». А также, что является «еретическим культом»? Какие действия последователей Фалуньгун и «организаций Фалуньгун» подпадают под категорию «преступление еретического культа»? Ни на один из этих вопросов не было ответов в «Решении», которое само по себе является неоднозначным. В результате во время судебных процессов над последователями Фалуньгун ни один из законов не подходил для того, чтобы вынести подобные приговоры. Люди Фалуньгун в основном были приговорены за «использование еретического культа, наносящего вред исполнению государственных законов».

Такие жизненно важные вопросы, как: было ли это в действительности, использование еретического культа, вредили ли практикующие осуществлению государственных законов, и как они вредили осуществлению законов — не упоминались в приговоре. При таких обстоятельствах фактическое и чёткое наказание вообще не может быть отмерено, так как граждане могут подвергнуться реальной опасности без какого-либо намека на защиту.

4. В некоторых местностях заключение последователей Фалуньгун в трудовые лагеря незаконными способами действительно вызывает большое беспокойство. Когда я писал это письмо, госпожа Ду Вэньли (Du Wenli), которая три месяца назад родила ребёнка, написала мне письмо. В своём письме госпожа Ду в отчаянии описала мне, как её муж Ни Гобинь (Ni Guobin) был заключён на три года и только недавно освобождён. Затем 13 июля 2004 года какие-то незнакомые люди похитили его. Потом через десять дней его выпустили, так как он находился на грани жизни и смерти и после запроса в Милицейское отделение 110 госпожа Ду узнала, что её мужа похитили люди из подразделения Национального Бюро Безопасности. 3 декабря Ни опять был похищен, и сейчас его местоположение остается неизвестным.

Причина для заключения последователей Фалуньгун в том, что они «отказываются измениться», «отказываются перевоспитываться» и т. д. В особенности само существование трудовых лагерей явно нарушает Статьи 5, 33, 37 и 38 Конституции; статью № 10 из «Административного Закона Наказания Китайской Народной Республики» (Административные правила могут кончиться административным наказанием за исключением ограничения личной свободы); и Статью № 8 из «Законодательства».

Во время судов и соответствующих заключений эти граждане были лишены личной свободы на несколько лет. Заключённым не предоставили возможности описать ситуацию, защитить себя или призвать свидетелей. После того как выносится приговор о заключении в трудовом лагере, эти граждане немедленно увозятся в трудовой лагерь. Это выглядит очень нелепо в цивилизованном обществе. После того как они оказываются в трудовом лагере, законные способы, используемые, чтобы освободить их, являются простой формальностью. Хуан Вэй, после того как был приговорён к заключению в трудовой лагерь в 1999 году, даже не имел возможности защитить свои права в суде. Когда Хуан второй раз находился в трудовом лагере, ему приходилось объявлять голодовки по несколько дней подряд на каждой ступени апелляционного процесса.

Граждане, включая милицию, подробно осведомлены о том, что система трудовых лагерей полностью нарушает Конституцию, даже самые основные законы, и полностью неприемлема в современном обществе. Китай платит небывалую цену, учитывая существующую окружающую среду антиправосудия и антицивилизации, в результате чего принудительная система продолжает существовать.

5. Лояльность и поддержка центрального и местного правительства в форме законов и инструкций касательно вышеупомянутой ситуации приводит к ухудшению морального характера судебных исполнителей. В деле Хуан Вэй смена ролей и моральное падение судебных служащих дошло до беспредела. Тот факт, что они не задумываются над тем, что их действия являются позорными, ещё более ужасает. В любой цивилизованной законной системе судьи и работники судов являются хранителями законности. Их мораль основывается на их профессиональных стандартах и их профессиональной целостности, так же как и результат цивилизованной системы, которая заставляет этих людей инстинктивно реагировать на любое нарушение законных принципов.

Люди, с которыми я сталкивался в процессе наших усилий по подаче жалобы со стороны Хуан Вэй, не продемонстрировали поведения, соответствующего этим принципам. Как раз наоборот: они всё ещё играют роль «привратников», не выказывают абсолютно никакого чувства ответственности или морали по отношению к принципам законности и духа «править страной по закону». Они лают, как собаки, на тех, которые хотят пропагандировать принципы законности. Они полностью утратили порядочность в погоне за карьерой. Ежедневно их усилия, направленные на осуществление государственной системы управления, подрывают правосудие и цивилизованность.

Когда я собирался писать это письмо, люди, окружавшие меня, с добротой напоминали мне: «Проблема с Фалуньгун очень чувствительная, это политический вопрос». Как адвокат, я полностью понимаю особенную социальную ситуацию в нашей стране. В обществе, где авторитарные манеры управления являются нормальными, существование «чувствительных вопросов» напоминает какую-то шутку. Это показывает искажение, неуместность и недостаток искренности авторитетных действий. С другой стороны, почему гражданам не разрешается обсуждать политические вопросы? Чья это политика? Политические вопросы, которые нельзя обговаривать простым гражданам, полностью подрывают политику. Когда в стране право голоса предоставлено только одному, то какая там сложится ситуация? Во время «культурной революции» и существующей сейчас «Федерации Зла» в Северной Корее, право голоса предоставлено только одному. Нужна ли нам такая ситуация в Китае?

В последние годы наше правительство обращалось к международной общественности со словами, «что мы большое государство, которое хочет взять на себя ответственность». Самые правильные и ценные комментарии по этому поводу идут от наших же граждан. Однако граждане со страхом думают о том, чтобы обсуждать проблемы людей, обладающих властью, что ясно показывает, что наша страна ещё очень далека от «большой страны, которая хочет взять на себя ответственность».

У меня нет намерения «размахивать флагом и кричать в поддержку» группы людей или «выступать против партии или правительства». Только глубокая любовь к моей стране послужила причиной моих стараний. С другой стороны, попытка изменить положение Хуан Вэй, является только одной из целей этого письма. С самого начала человеческой цивилизации региональные культуры резко отличались друг от друга. Однако, даже не общаясь друг с другом, люди из разных районов овладели языком и развили уважение к законам. Другими словами, уважение к правящим законам — это правильный и логический выбор всех человеческих цивилизаций. В наше время все страны, которые не уважают правящие законы, охвачены феодализмом, отсталостью, хаосом и дикостью. Оправданный энтузиазм каждого гражданина стремиться к стабильности нисколько не меньше, чем у людей при власти. Авторитарный режим при отсутствии законов, который оперирует высказыванием «стабильность доминирует над всем» является источником самого нестабильного общества. В вопросе Фалуньгун, правительственные и судебные служащие должны в первую очередь признать последователей Фалуньгун как граждан страны. Судебные служащие также должны понять, что они представляют страну, и поэтому, должны строго следовать правилам. Если они не следуют правилам, то кого они тогда представляют? Судебные служащие, с которыми я сталкивался, отказывались принимать это дело к рассмотрению, отказывались начинать судебный процесс, и не позволяли адвокатам представлять людей.

Жене Хуан Вэй и его ребёнку не разрешили навестить его. Только это уже можно назвать открытым нарушением существующих правил. Более того, нарушения были совершены юридическими принудительными органами и их служащими, которые должны поддерживать эти правила. Юридические принудительные органы установили прецедент, согласно которому эти правила могут быть проигнорированы. Они не рассматривают проведение и защиту таких законов, как свою профессиональную обязанность. Наоборот, они сконцентрированы на разрушении социального официального кодекса поведения и злоупотребляют властью, которой наделены, нарушая свои процедурные обязательства.

Хотелось бы знать, чьи желания защищаются таким явным игнорированием? Это может быть только потребностью нецивилизованных людей, которые выступают против современного общества. Каждый должен быть чрезвычайно осторожен в этом вопросе.