«Великая Эпоха»: Эксклюзивное интервью с китайским дипломатом-перебежчиком Чэнем Юнлинем

Сидней — Чэнь Юнлинь, дипломат китайского консульства в Сиднее, который недавно попросил политического убежища, первый раз раскрыл перед общественностью факты широкой сети шпионов за границей китайской компартии. Его действия вдохновили двух других бывших официальных лиц КПК раскрыть еще больше фактов о преследовании заграничных диссидентов и последователей Фалуньгун.

«Великая Эпоха» взяла интервью у Чэня о его ситуации и его отношении к КПК.

Репортёр: Вы появились на общественном мероприятии, посвящённом годовщине убийств на площади Тяньаньмэнь и разоблачили шпионскую сеть КПК в Австралии. Вы и ваша жена также вышли из КПК на вебсайте «Великой Эпохи». КПК предпринимала действия, угрожая вам и вашей семье?

Чэнь: Когда я выступал на митинге, я получил широкие симпатии и поддержку общественности. Я не чувствую угрозу, как раньше, и в основном чувствую себя в безопасности. Ночь рассеивается, когда появляются лучи света. Когда правда была разоблачена, я почувствовал себя в большей безопасности.

Но злые силы КПК всё ещё должны быть устранены, и угроза всё ещё существует. Кроме этого, правительство Австралии пока не приняло решения о предоставлении политического убежища, поэтому я могу быть отправлен в Китай в любое время, и меня может преследовать режим КПК.

Репортёр: Торговые отношения между Китаем и Австралией расширяются. КПК также имеет силу за границей. Почему вы решили так сильно рисковать, раскрывая внутреннюю информацию КПК и разрывая с ней отношения?

Чэнь: Моя совесть подтолкнула меня сделать это. Многие годы меня мучило чувство вины. Я пожертвовал своей совестью и чувствовал себя разбитым. Если бы я продолжал делать то, что я делал, я бы потерял себя, и полностью стал бы частью этой машины.

Последние полгода консульство проводило «уроки высокого образования члена КПК», что в сущности являлось уроками промыванием мозгов. Эти уроки были психологическими пытками. То, что я делал, было преследованием приверженцев демократии и практикующих Фалуньгун. Это было против моей совести и заставляло меня страдать от чувства вины. В таких обстоятельствах я должен был выйти вперёд и выйти из тени.

Репортёр: Сейчас вы ожидаете решения по вашему прошению о предоставлении политического убежища. Какая общественная поддержка необходима вам?

Чэнь: Сейчас я всё ещё нахожусь в неопределённой ситуации, смогу ли я остаться в Австралии. Возможно, что австралийское правительство вышлет меня обратно в Китай. Я надеюсь, что общественность сможет продолжать вдохновлять меня и поддерживать и рассказать о моём деле более широко. Это поможет мне чувствовать себя безопасно, и выйти из темноты.

Репортёр: Я слышал, что родители из школы вашей дочери особенно поддерживали вас на митинге. Можете ли вы больше рассказать нам об этом?

Чэнь: В эти два дня я получил несколько сообщений о поддержке. Родители и учителя из школы моей дочери провели мероприятия «семейной поддержки», чтобы поддержать нас. Это показывает, что австралийское общество обращает внимание и оказывает поддержку проблемам прав человека в Китае. Я здесь, чтобы поблагодарить их за поддержку и помощь.

Репортёр: Изначально вы были ответственны за решение вопросов с заграничными практикующими Фалуньгун, активистами демократии, тибетскими тайванскими группами и так далее. Как вы наблюдали за ними?

Чэнь: Наши наблюдения делались для определения их мероприятий, проводимых здесь, их новых движений и того, что они делают. Затем мы могли отправить эту информацию КПК, и КПК предпринимала некоторые специфические контрдействия. Это похоже на скрытую борьбу, которая заключается в подавлении демократических движений, для того чтобы защитить их собственную тиранию.

После убийств 4 июня на площади Тяньаньмэнь я сильно поддерживал демократические движения. Сейчас я поддерживаю демократические движения ещё больше. Я надеюсь, что в один день Китай фундаментально изменит свою политическую систему.

Репортёр: Некоторые говорят, что если дипломат решил перебежать на другую сторону, он считается предателем страны. Как вы относитесь к этому комментарию?

Чэнь: Как дипломат, я должен служить своей стране. Но то, что я делал здесь, вовсе не являлось защитой интересов нации, а скорее преследование моих соотечественников и себя. На самом деле, я стал инструментом, который использовала КПК для преследования моих сограждан. Это против моей совести. Я не предавал мою страну. То, что я предал, — это диктаторская партия, которую не любят люди мира.

Репортёр: Вне зависимости от того, как КПК использовала меры «для подержания высокой сути членов партии», более двух миллионов человек на материковом Китае решили выйти из китайской коммунистической Партии, коммунистической лиги молодёжи, и юных пионеров, полностью отделяя себя от деспотического правления КПК, и каждый день это число быстро растёт. Как вы смотрите на эту большую волну выходов из КПК?

Чэнь: Большая волна выходов из КПК является исторической неизбежностью. Однажды в КПК останется только несколько человек. Настанет день, когда люди уничтожат её. В это время наступит эра демократии. КПК проповедует «три представления», «высокую природу членов партии» и начинает движение, «чтобы поддерживать высокую природу членов партии», но самом деле партия сгнила в своей сути, ничто не работает.

Репортёр: Как у китайского дипломата, каков стандарт вашей жизни?

Чэнь: В Китае — это низкий средний класс, это считается неплохо. Но все высокопоставленные официальные лица очень богаты, они имеют огромное количество депозитов за границей. Откуда появились эти деньги? Они были приобретены через коррупцию, взятки и незаконные бизнесы. Обычные официальные лица не имеют такой власти, и не могут так разбогатеть. Официальные лица низкого уровня могут стать только инструментами официальных лиц высокого уровня, чтобы подавлять людей и красть деньги.

Репортёр: Австралия имеет очень тесные торговые отношения с Китаем. Австралия даже часто игнорирует вопрос прав человека в Китае из-за экономических соображений. Вы считаете, китайская экономика действительно такая хорошая, как думают заграницей?

Чэнь: С моей точки зрения, люди, живущие за границей, могут чувствовать, что китайская экономика высокая и очень хорошая. На самом деле внутри есть много кризисов и проблем. Финансовые кризисы достигли степени, при которой может произойти крах. Сейчас все так называемые государственные компании испытывают трудности, и многие из них стали частными компаниями.

На поверхности настоящая экономика является куском мяса на сковороде, является миражом, и это полностью иллюзорно. Существует огромный разрыв между бедными и богатыми. Рабочие, которые ушли на пенсию, едва могут поддерживать самый низкий стандарт жизни, но богатые люди имеют огромное количество денег. Они разбогатели через политику КПК. Цзян Цзэминь даже вербовал капиталистов, чтобы они присоединялись к КПК, тогда эта партия всё ещё представляет низшие слои населения? Она полностью изменилась и стала даже ещё более злобной.

Репортёр: Как вы распознали природу КПК?

Чэнь: КПК убила моего отца во время «культурной революции», а моя семья была разлучена из-за преследования, но в ответ я должен благодарить её и чувствовать глубокое сожаление. Как кто-то сказал, я учился в колледже Иностранных Дел и позже стал дипломатом, имею очень хорошую дипломатическую карьеру — КПК всё это дала мне. Настоящая причина, по которой я смог поступить в колледж Иностранных Дел, состоит в том, что я очень усердно занимался.

Но работая в Министерстве иностранных дел, постепенно я стал частью государственного аппарата КПК. Особенно когда приехал в Сидней, моя работа состояла в том, чтобы противостоять демократическому движению, противостоять группе Фалуньгун — это против моей совести и против моего желания. КПК использовала этот способ, чтобы подчинять себе жизни людей, когда их сознания строго контролируются. Это против моей совести и желания.

13 июня 2005 года