Наша младшая сестра Гао Жунжун умерла от пыток

Десять лет назад охранники более семи часов подряд били в лицо Гао Жунжун разрядом тока электрошокеров. Когда прекратили пытку, всё её лицо и шея представляли собой сплошную рану, а слипшиеся от крови волосы спеклись с обожжённой кожей. Родственники Гао рассказывают об ужасах, которые ей пришлось пережить.

Однако шесть месяцев спустя её снова арестовали. 16 июня 2005 года она умерла от пыток. Ей было всего 37 лет.

Преследование Гао Жунжун стало широко известным примером репрессий Фалуньгун, санкционированных коммунистической партией Китая. Фалуньгун — это практика самосовершенствования, основанная на принципах Истина-Доброта-Терпение. Единственным «преступлением» Гао была её вера в Фалуньгун. Со дня её смерти прошло больше девяти лет, но преследования Фалуньгун так и не прекратились. В настоящее время две старшие сестры Гао — Гао Вэйвэй и Гао Лили, живущие за пределами Китая, решили поделиться своей болью, чтобы больше людей смогли узнать о жестокости коммунистического режима Китая, и высказались против этого бессмысленного преследования.

Сёстры Гао подробно рассказывают о событиях, которые происходили между 14 мая 2004 года (день, когда они узнали о том, что их младшую сестру пытают) и 16 июня 2005 года (день, когда их сестра умерла).

Впервые мы поняли, что-то не так, когда 14 мая 2004 года попытались навестить нашу сестру Жунжун в исправительно-трудовом лагере Луншань, где узнали, что будто бы ранее сообщалось о том, что визиты в этот день отменены.

Мы слышали, что последовательница Фалуньгун по имени Ван Сююань, которая находилась там же, была замучена до смерти примерно в этот же период времени, поэтому беспокоились за нашу сестру. Она находилась в заключении с июня 2003 года, её принуждали выполнять тяжёлую работу, лишали сна, жестоко избивали и пытали разрядом тока электрошокеров.

Мы стучали в металлические ворота до тех пор, пока не появился пожилой охранник. Когда мы сказали ему, что мы сёстры Гао Жунжун, он позволил нам войти. Вместо того чтобы зарегистрировать нас и проводить в здание, где находились заключённые последователи Фалуньгун, он отвёл нас прямо к офисному зданию, расположенному напротив ворот. Мы почувствовали, что-то тут не так.

К нам вышли два охранника и проводили нас в кабинет. Женщина-охранник была Ван Цзинхуэй, начальник второго отряда. Мы спросили: «Что случилось с нашей сестрой? Почему нас привели сюда? Мы должны увидеть её». Ван ответила: «Гао Жунжун немного поранилась во время работы».

А мужчина-охранник сказал: «Гао Жунжун выпала из окна здания». Лили сразу же спросила: «Вы снова пытали мою сестру? Ведь так, Тан Юйбао?»

Лили спросила об этом, потому что, как только наша сестра была заключена в трудовой лагерь, Тан Юйбао много раз избивал и пытал её разрядом тока электрической дубинки. Он пытался заставить её отречься от своей веры, выполнять тяжёлую работу и посещать собрания, на которых демонизировали Фалуньгун.

Отчаянный прыжок со второго этажа

После короткого колебания Тан Юйбао признался, что он избивал и пытал Жунжун разрядами тока электрической дубинки в марте. А затем добавил, что на этот раз не избивал её, что она сама выпрыгнула из окна здания. Я [Вэйвэй] спросила: «Это невозможно, ведь на окнах в камерах установлены решётки. Как она могла выпрыгнуть оттуда?»

Тан Юйбао настаивал на своём: «Она выпрыгнула из окна кабинета, находящегося на втором этаже.

Там нет решётки на окне. Она пыталась сбежать». Ван Цзинхуэй добавила: «Гао Жунжун хотела сбежать и сломала ноги». «Как она оказалась в кабинете? — спросила я. — Наверное, вы пытали её».

Охранники стали угрожать тем, что наша семья будет оплачивать все расходы на лечение, если мы немедленно не подпишем согласие на операцию Жунжун. Они отказались говорить нам, в какой больнице она находится. Мы продолжали расспрашивать, а они всё время меняли свою историю.

Мы уже ничему не верили. Лили расплакалась, и Тан Юйбао быстро вышел из кабинета.

Мы заявили, что если они не позволят нам увидеть сестру, мы подадим на них в суд. Женщина-охранник Ван Цзинхуэй сказала, что должна спросить об этом своё руководство и вышла. Лили продолжала громко плакать, что привлекало внимание людей, проходящих мимо. Вошёл полный мужчина невысокого роста, пристально посмотрел на Лили и спросил: «Почему ты плачешь?» Лили увидела имя на его значке — Фан Цзинькай. Это был начальник трудового лагеря. Лили закричала: «Вы отвечаете за это место и должны знать, что произошло с моей сестрой. Кто пытал её?» Фан быстро ответил: «Не знаю. Я ничего не знаю». Лили сказала: «Вы здесь самый главный человек. Вы должны это знать». Он в спешке удалился.

Позже мы узнали, что Фан находился на дежурстве, когда Тан Юйбао и Цзян Чжаохуа пытали Жунжун электрошокерами много часов.

Через некоторое время Ван Цзинхуэй вернулась вместе с Ван Сютао, начальником отделения и сказала, что они отвезут нас к сестре, но отказалась сказать, в какую больницу мы едем и в каком состоянии находится Жунжун.

В сопровождении Ван Цзинхуэй, Ван Сютао и нескольких охранников мы приехали в больницу Комитета общественной безопасности Шэньян. Когда мы увидели Жунжун, лежащую на кровати с изуродованным ожогами лицом, мы расплакались. Слёзы текли и по лицу Жунжун. Она была окружена охранниками.

Мы спросили: «Как ты себя чувствуешь? Что они сделали с тобой?» Жунжун шёпотом рассказала нам, как Тан Юйбао и Цзян Чжаохуа, не останавливаясь, били её разрядом тока нескольких электрических дубинок в лицо, руки и ноги. Это было 7 мая в кабинете на втором этаже. Через семь или восемь часов у одной из заключённых, которых пытали вместе с Жунжун, случился сердечный приступ, поэтому Тан прекратил пытку. Перед тем как выйти, Тан пригрозил Жунжун: «Я вернусь и продолжу пытать тебя».

Чтобы спастись, Жунжун выпрыгнула из окна второго этажа. Упав, она сломала тазовые кости, левую голень и пятку на правой ноге.

Охранница Ван Чуньмэй начала угрожать нам. Мы потребовали, чтобы она оставила нас и сказала, почему они ждали целую неделю, не уведомив нас о происшедшем. Мы плакали, наши сердца разрывались от боли. Ван Цзинхуэй смеялась над нами: «Я никогда не видела таких последовательниц Фалуньгун, как вы».

Множество ран. Угрозы в больнице

Жунжун была очень слабой из-за пыток в трудовом лагере. В начале 2004 года она стала испытывать постоянную тошноту, боли в печени и желудке и сильно похудела. Когда Жунжун попросила, чтобы её обследовали врачи, Ван Цзинхуэй отклонила просьбу, сказав, что та сошла с ума, если просит об этом.

Однако Ван Цзинхуэй заметила, что здоровье Жунжун ухудшается, и позднее Тан Юйбао отвёз её в больницу на обследование. Однако результаты обследования ни Жунжун, ни её родственникам никогда не показали. Если всё было в порядке, почему скрывали результаты?

Когда в марте 2004 года Тан Юйбао пытал Жунжун, он сильно ударил её в спину локтем. После этого она не могла стоять прямо и ходила всё медленнее и медленнее. Рентгеновский снимок показал, что у Жунжун был деформирован позвоночник.

Ван Цзинхуэй и Ван Сютао приказали нам подписать бумаги с согласием на операцию Жунжун, но мы отказались. Вместо этого мы потребовали, чтобы они немедленно и безусловно освободили нашу сестру и перевели её в больницу, которая была лучше оборудована. Мы поклялись, что люди, совершавшие это зло, предстанут перед правосудием. Ван Цзинхуэй сказала, что не может звонить отсюда, и быстро вышла из палаты.

Жунжун частями рассказывала нам, что произошло. Она вспомнила, как не могла встать после того, как выпрыгнула из окна второго этажа. Охранники отнесли её в медпункт, где ей сказали, что её кровяное давление невозможно измерить. После этого её вынесли через запасной выход и среди ночи повезли в военный госпиталь Шэньян.

В то время Жунжун уже находилась в критическом состоянии, а её кровяное давление было ниже 40 мм ртутного столба. Врачи были поражены, когда увидели ожоги на её лице, и спрашивали, что произошло. Жунжун рассказала им, что её пытали с помощью электрических дубинок. Один из охранников прошептал: «Надо было приехать сюда в штатском».

8 мая Жунжун перевели из военного госпиталя Шэньян в больницу Комитета общественной безопасности Шэньян. Её палата была полностью закрытой, даже стекло двери покрыто газетой.

Охранники утверждали, что ожоги на её лице были вызваны падением.

Большое количество людей — от охранников трудового лагеря до сотрудников Комитета юстиции города — собрались в её палате и оказывали на неё давление, требуя, чтобы она подписала письменное согласие на хирургическую операцию. Жунжун отказалась. Когда Ван Цзинхуэй дважды попыталась подделать её подпись, Жунжун предупредила, что та нарушит закон, если сделает это.

Жунжун также попросила, чтобы её родственников срочно уведомили об этом, но должностные лица трудового лагеря не сделали это. Хотя Жунжун была очень слабой, ей не давали воды и еды в первые двадцать часов после того, как привезли в больницу Комитета общественной безопасности Шэньян.

Когда 14 мая мы увидели Жунжун, она испытывала сильную боль. Ей вставили катетер, а раны на руках и ногах до сих пор не зажили. Невозможно представить, какую боль доставляли ей ожоги на лице. Даже спустя неделю после пыток вокруг сгоревшей плоти были пузырьки и гнойники. Кроме этого у неё была сломана нога и тазовые кости.

Почти пять месяцев Гао находилась под охраной в больничной палате, пока её не освободила группа последователей Фалуньгун. Однако шесть месяцев спустя её снова арестовали. 16 июня 2005 года она умерла от пыток. Ей было всего 37 лет.

Жунжун просит, чтобы её лицо сфотографировали и показали миру

14 мая 2004 года я [Лили] пришла в больницу Комитета общественной безопасности города Шэньян, чтобы сменить дежурившую там Вэйвэй. Перед тем как Вэйвэй ушла, Жунжун сказала нам, что её изуродованное лицо и раненую ногу надо сфотографировать. Это можно было сделать, когда заступала ночная смена охранников. 7 мая, так же как и её, избивали и пытали с помощью электрошокеров многих других практикующих.

Жунжун сказала: «Многие другие страдали от ещё более жестоких пыток, чем я. Однако практикующих обычно пытают в самых тёмных закоулках трудовых лагерей, и власти отрицают это. Когда я решила выпрыгнуть из окна второго этажа, я думала о том, что должна остаться в живых. Мне нужно убежать и показать людям свои ожоги и раны, чтобы разоблачить злые действия преследователей перед всем миром».

На следующее утро Вэйвэй смогла пронести в больницу фотоаппарат. Наша мама [рассказывает Лили] тоже пришла навестить Жунжун. Она подошла прямо к охранникам и спросила их, почему они нанесли такой вред её дочери. Она последовала за ними на балкон, куда они пошли, пытаясь избежать ответа на её вопрос.

Я [Лили] купила цифровой фотоаппарат только накануне и не смогла разобраться в нём. Мы с Вэйвэй сделали фото со вспышкой, так как не знали, как её отключить. Но именно благодаря этому снимки получились очень чёткими. Охранники, к счастью, ничего не заметили.

Некоторые соученики беспокоились, что публикация фотографий Жунжун с изуродованным лицом нанесёт ей ещё больший вред от охранников. Когда мы сказали об этом Жунжун, она немного подумала и спокойно ответила: «Мы разоблачим преследование. Уже столько лет так много практикующих страдают от жестоких пыток, но разоблачить преследование очень трудно. В настоящее время многие практикующие рассказывают в Нью-Йорке о репрессиях [в Китае]. Пожалуйста, передайте им фотографии». Она также хотела дать интервью по телефону международным СМИ.

7 июля 2004 года фотография с изуродованным лицом Жунжун была опубликована на веб-сайте «Минхуэй». Примерно за шесть недель до этого, 21 мая 2004 года, веб-сайт «Минхуэй» сообщил о пытках, которым её подвергали.

Друг семьи: «КПК — это само зло»

Один из наших друзей, пожилой мужчина очень хорошо знал, каким злом является коммунистическая партия Китая (КПК). Он ещё раньше думал о том, чтобы привезти в США фотографию Жунжун с целью разоблачения преследования, но беспокоился по этому поводу.

Он говорил: «Это палка о двух концах. Как только фотография будет опубликована, и её увидит мировое сообщество, КПК может немного отступить, а может и впасть в ярость. Тогда преследователи будут относиться к Жунжун ещё более жестоко. Однако если мы не разоблачим преследование, КПК усилит произвол в отношении Жунжун, чтобы скрыть улики. КПК — это само зло.

Несмотря ни на что, КПК хочет совершать зло, и совершать его до самого конца».

Эксперт подтверждает, что раны были вызваны разрядами электрического тока

Для разоблачения преследования мы начали консультироваться с экспертами, чтобы они сделали заключение, осмотрев раны Жунжун на фото. Мы отыскали лучшего специалиста в этой области и рассказали ему, как сотрудники трудового лагеря Луншань пытали нашу сестру электрическими дубинками, как изуродовали её лицо, однако должностные лица лагеря и бюро судебной экспертизы заявили, что она получила ранения во время падения. Мы хотели узнать, может ли он определить причину её травм. Мы сказали ему: «Мы следуем принципам Истина-Доброта-Терпение, поэтому не говорим неправду. Нашу сестру пытали током электрических дубинок в течение нескольких часов.

Многие годы последователи Фалуньгун страдают от разнообразных пыток».

Эксперт посмотрел на фотографию и ничего не сказал. Затем взял наш диск, сел перед компьютером, увеличил фотографию Жунжун и исследовал её. Вскоре он сказал нам: «Посмотрите на обожжённые поверхности лица, рук и ног вашей сестры. Всюду видны по две крошечные белые точки. Это следы, оставленные разрядами электрических дубинок. Такие ровные отметины могли быть оставлены только двумя электродами электрических дубинок».

Эксперт ещё увеличил фотографию Жунжун и показал нам раны на лбу, лице и шее, одновременно объясняя, что он видит. Мы разглядели парные белые овальные отметины в форме рисовых зёрнышек.

Он продолжил: «Если эти раны — результат падения, тогда где следы на её лице, оставленные от контакта с землёй? Они должны быть в форме очертания лица вашей сестры, а её глазницы, нос, подбородок и шея, то есть кости её лица, были бы сломаны и имели вмятины. Но что видим мы?

Повреждения на скулах и надбровных дугах такие же, как и повреждения на нижних частях лица.

Это из-за того, что была применена внешняя сила».

Начальник Жунжун поддался давлению КПК

Когда Жунжун находилась в больнице Комитета общественной безопасности города Шэньян, наш отец и брат пришли навестить её. Они были убиты горем. Жунжун была младшей дочерью в семье, светлым, заботливым человеком. Наш пожилой отец едва устоял на ногах при виде обожжённого и израненного лица Жунжун.

Мы позвонили Вэй Эжшэню, директору Академии искусств Люй Сюнь, где работала Жунжун, и рассказали ему о том, что произошло, и что она находится в тяжёлом состоянии. Он ответил: «Как это могло случиться? Нет, такого не может быть».

Через несколько дней директор Вэй и двое других коллег Жунжун навестили её в больнице.

Охранники остановили их в коридоре. Когда один из коллег Жунжун попытался заглянуть в палату через стекло в двери, охранник Ван Чуньмэй встал перед ним.

Вэйвэй, которая в то время находилась в палате с Жунжун, вышла в коридор. Однако директора Вэй, известного художника и члена Национального народного конгресса, до такой степени запугали охранники трудового лагеря, что он не посмел сделать даже маленький шаг вперёд. Директор Вэй активно сотрудничал с местной администрацией в преследовании Фалуньгун с 1999 года.

На самом деле Академия искусств Люй Сюнь и сотрудники местного «Офиса 610» совместно организовали самый последний арест Жунжун, из-за чего её незаконно заключили в исправительно-трудовой лагерь Луншань. Когда в начале 2004 года Жунжун крайне ослабла, ответственные лица лагеря намеревались передать её на поруки работодателя. Однако навестив Жунжун, директор Вэй сказал ей, что она не «трансформировалась» и не отреклась от Фалуньгун, поэтому он не позволит ей выйти из лагеря.

Вэйвэй передала нам позже слова директора Вэй, которые он произнёс перед уходом из больницы: «Гао Жунжун во всех отношениях очень хороший человек кроме того, что она практикует Фалуньгун». Вэйвэй ответила ему: «Тот факт, что она практикует Фалуньгун, как раз и является причиной того, почему она стала таким хорошим человеком». Он казался несколько озадаченным.

Некоторые люди действительно потеряли своё достоинство и помогают злу в преследовании в обмен на личные выгоды. Должностные лица, работающие в Академии, принимали участие в преследовании Жунжун с самого начала преследования. Они наняли на работу специального человека, чтобы тот круглосуточно наблюдал за другой практикующей, тоже работающей в Академии.

Постоянное наблюдение за Жунжун в больнице № 1 Медицинского университета Китая

18 мая Жунжун снова перевели в больницу № 1 Медицинского университета во второе ортопедическое отделение. Охранники нервничали и никого не хотели к ней пускать. Однако поскольку она была очень ослаблена, и медицинский персонал должен был присутствовать при её переводе, охранники, наконец, вызвали скорую помощь.

Лицо Жунжун было покрыто ожогами от пыток электрическими дубинками. К тому же у неё были переломы кости от неудачной попытки побега.

В больнице во время регистрации вокруг нас собралось много людей. Увидев Гао, они были поражены. Мы часто останавливались и рассказывали о том, что произошло: «Инцидент самосожжения на Тяньаньмэнь сфабрикован, но наша сестра изуродована по-настоящему». В этот момент охранник не мог смотреть никому в глаза.

Когда мы, наконец, добрались до палаты, руководитель группы Лян Чжэн стал кричать на нас: «Почему бы вам не закричать на всю больницу „Фалунь Дафа несёт добро“, почему бы тебе просто не кричать?» Но Лили просто ответила: «Это хорошо». Лян снова повторял: «Фалунь Дафа несёт добро“, почему бы тебе не кричать об этом?» Лили снова спокойно сказала: «Да, это хорошо».

Неизвестный человек оказался начальником юридического отдела

В первую ночь в больнице с Жунжун осталась Вэйвэй. Охранники разбудили их рано утром громким ругательством. На следующий день Лили пошла в больницу и осталась там.

Она увидела двух человек, одетых в чёрное, которые стояли рядом со спящей Жунжун. Один из них мужчина, другая — женщина. Оба были очень высокими.

У мужчины было вытянутое лицо, а волосы зачёсаны назад. Одет он был в чёрную рубашку с короткими рукавами, заправленную в чёрные спортивные брюки с широким чёрным поясом. Чёрные очки без оправы закрывали большую часть его лица. Он наклонился, осматривая ожоги на лице Жунжун. Женщина также была одета в чёрное, волосы забраны в «хвост», на глазах тёмные очки.

Под мышкой у неё была папка с бумагами.

Увидев их, Лили спросила, кто они. Не ответив, они развернулись и ушли. Лили посмотрела на Жунжун. Она приоткрыла глаза и посмотрела на Лили. Лили спросила: «Ты видела их?» Жунжун кивнула. «Ты знаешь, кто они?» Жунжун тихо ответила: «Нет».

После того как они ушли, у нас было странное ощущение. Около 10 часов утра мы снова увидели их в коридоре. Они смотрели на Жунжун через стеклянные двери. В больнице они остались до утра следующего дня.

Мы начали обращаться в соответствующие ведомства Шеньяна и апеллировали в отдел юстиции, пытаясь подать жалобу на охранников лагеря за то, что случилось с Жунжун.

Должностные лица исправительно-трудового лагеря Луншань утверждали, что ожоги на лице Жунжун были вызваны падением. Когда мы спросили начальника отдела Ван Сюэтао почему они лгали, он ответил, что это приказ отдела юстиции. Когда мы спросили, кто написал отчёт, он сказал, что это совместная работа руководителей групп.

Мы неоднократно ходили в отдел юстиции, и каждый раз с нами встречался начальник департамента Лю Бо. Он просто слушал нас, не перебивая и не комментируя до тех пор, пока мы не попросили привлечь к ответственности виновных. Он стал отрицать, что лицо Жунжун изуродовано электрическими дубинками или посредством других противоправных действий.

Мы настаивали на встрече с начальником отдела юстиции, и Лю Бо наконец сдался. Он проводил нас в офис, расположенный на верхнем этаже главного здания. Там он представил нас начальнику отдела юстиции. Мы рассказали ему о нашей сестре и сказали, что она до сих пор в больнице находится под контролем охранников.

Начальник избегал отвечать на наши вопросы. Когда мы спросили его, как отдел рассматривает дело нашей сестры, он сказал, что дело до сих пор находится под следствием. В этот момент мы очень расстроились, поскольку поняли, что вся система общественной безопасности сверху донизу работает в сговоре, чтобы скрыть пытки и жестокое обращение по отношению к последователям Фалуньгун.

Затем Лили вспомнила, что это тот самый человек, который наблюдал за Жунжун в больнице. Когда она опознала его, он попросил нас выйти из кабинета.

Позже мы узнали, что его зовут Чжан Сяньчжэн и работает он в отделе юстиции города Шеньян. Он видел Жунжун в больнице, но сделал вид, что ничего не знает о ней.

Контроль круглые сутки

Через несколько дней после того как Жунжун была доставлена в больницу № 1, Ван Сюэтао, должностное лицо исправительно-трудового лагеря, стремился во всём ограничить Жунжун.

Каждый раз, когда её вывозили для медицинского осмотра, охранники заметно нервничали. На это были все основания, поскольку везде, где появлялась Жунжун, другие пациенты и их родственники задавали вопросы по поводу её обожжённого лица. Мы рассказывали, что Жунжун пытали.

Охранник всегда останавливал нас и угрожал позвонить в полицию по телефону 110 и заявить на нас. Однажды в лифте, когда несколько человек спросили о лице Жунжун, Би Хунинь (毕印红), сотрудник отдела Управления исправительно-трудового лагеря Луншань, показал кулак и пригрозил Гао Вэйвэй.

Иногда, пытаясь разогнать людей, полицейские злились и кричали. Лян Чжэнь (梁真), заместитель начальника второго отряда исправительно-трудового лагеря, кричал: «Да, мы били её током электрических дубинок! Это сделали мы!» Двое других из должностных лиц, Су Чжичжун (苏志忠) и Ван Чуньмэй (王春梅), выкрикивали: «Да, мы били её током. И что? Мы должны были её убить».

Охранники исправительно-трудового лагеря Луншань по очереди наблюдали за Жунжун. Они работали сутками. Иногда оставались работать четыре сотрудника. Трое из них находились в палате и внимательно следили за нами. Они мешали людям посещать Жунжун.

Охранники никогда не уходили из палаты Жунжун. Всё это время некоторые из них, в том числе Ван Чуньмэй (王春梅), Су Чжичжун (苏志忠), Ма Цзаймин (马再明) и Лян Чжэнь (梁真), делали всё возможное, чтобы мучить Жунжун. Другие охранники подробно записывали информацию о её состоянии и о взаимодействии с другими людьми.

Когда Жунжун перевели в эту больницу, её лечащим врачом был добрый и честный молодой человек. Когда он узнал, что случилось с Жунжун, он назвал её Хуан Жун (вымышленный телевизионный персонаж, известный своим интеллектом и мужеством). Но этого врача вскоре заменили, поскольку он отказался выполнять требования должностных лиц исправительно-трудового лагеря Луншань, Городского отдела юстиции и Политико-правового комитета.

Не освободят, пока жива

Сначала заведующий ортопедическим отделением выразил сочувствие Жунжун, но после того как «Офис 610» и отдел юстиции оказали на него давление, стал обвинять нас. Когда он пришёл осмотреть Жунжун, он пожаловался, что наша мама не соглашается на операцию Жунжун, а должностные лица исправительно-трудового лагеря Луншань и отдела юстиции наоборот торопят его сделать эту операцию.

Вскоре он вышел из себя и закричал на них: «Как я могу оперировать её, если температура высокая. Она может не восстановиться после операции. У неё начнётся новый воспалительный процесс, и будет ещё хуже». Другие врачи согласились с его мнением.

Как семья Жунжун мы обратились к чиновникам исправительно-трудового лагеря Луншань и отдела юстиции с просьбой освободить её. Мы хотели забрать её домой. Однако нам отказали, поскольку обожжённое лицо Жунжун могло разоблачить их ужасные преступления. В итоге они решили, что никогда не освободят её, даже если она умрёт.

Начальник службы отдела юстиции города Шеньян намекнул на свои планы: «Как только её прооперируют, мы примем её обратно в исправительно-трудовой лагерь и для исцеления определим ей отдельную комнату».

Они несколько раз разговаривали с нашим отцом о своём намерении. «Мы примем Жунжун в Луншань и предоставим ей особый уход в тюремной больнице». Но отец ни за что не соглашался на это.

Часть 4. Попытка добиться справедливости для Жунжун привела к началу преследования нашей семьи и к смерти Жунжун

Городская прокуратура в сговоре с исправительно-трудовым лагерем

Кое-кто подсказал нам, что исправительно-трудовой лагерь, в котором находится Жунжун, подчиняется городской прокуратуре, и если мы хотим подать апелляцию, то нужно обращаться именно туда.

Найти эту прокуратуру было непросто. Казалось, что её сотрудники не хотели, чтобы их обнаружили.

Но тем не менее нам удалось отправить туда апелляцию и даже записаться на встречу с представителем прокуратуры.

Однако встреча эта была непродуктивной. Сотрудников прокуратуры, казалось, больше всего интересовало, как мы, простые граждане, смогли обратиться к ним напрямую. Они задавали много вопросов о том, кто нам рассказал о них, откуда мы о них узнали. Бедственное положение нашей сестры не вызвало никакого сочувствия. Фактически мы бы меньше потратили времени, если бы наше обращение просто проигнорировали.

Мы знали, что некоторые из них круглый год наполняют заключёнными исправительно-трудовые лагеря, поэтому ожидали некоторого сопротивления. Но представителям прокуратуры удалось удивить нас, обернув эту встречу против нас.

Нас с угрозой допрашивали, потребовав ответить, не являемся ли мы тоже последователями Фалуньгун.

Вэйвэй спокойно ответила: «Да, мы последователи Фалуньгун. Мы верим в принцип Истина-Доброта-Терпение. Разве это плохо?»

Следователь молча опустил голову.

Мы ушли очень расстроенные как по поводу ситуации Жунжун, так и по поводу реакции должностного лица. Делал ли он это для собственной выгоды или, как и бесчисленное множество других, просто был обманут ложью компартии Китая?

Прокуратура провинции отказывается рассматривать «вопросы Фалуньгун»

Так как в городской прокуратуре остались глухи к нашим мольбам, нам пришлось обратиться в вышестоящую инстанцию — прокуратуру провинции Ляонин. Неудивительно, что там нам ещё у стойки регистрации сказали, что им «не позволено принимать заявления, хоть как-то связанные с Фалуньгун».

Мы категорически отказались уходить, пообещав так и остаться в здании прокуратуры. Тогда один отзывчивый работник подсказал нам, как обратиться в прокурорский надзор. Представитель прокурорского надзора очень терпеливо выслушал наш рассказ и хотя не мог прямо помочь разрешить вопрос, связанный с Фалуньгун, но подсказал, как можно обойти это ограничение.

С его помощью мы, наконец, подали заявление по делу Жунжун в прокуратуру провинции Ляонин. Но позже нас опять отправили в прокуратуру города Шеньян.

Городская прокуратура опять направляет дело в прокуратуру провинции

К счастью, представитель прокуратуры города Шеньян, с которым мы говорили в этот раз, был добрым человеком. Он сказал, что освидетельствовать травмы нашей сестры — не проблема. Но если мы хотим привлечь к делу Жунжун серьёзное внимание, то не должны доверять освидетельствованию прокуратуры, потому что тогда дело так и останется на городском уровне.

Он посоветовал нам не подавать заявление на проведение экспертизы травм в прокуратуру города Шеньян, которая пригласит экспертов из прокуратуры провинции Ляонин, а самим провести экспертизу. Тогда этот случай выйдет на уровень провинции, и ему окажут достойное внимание.

Прокуратура провинции попыталась официально отклонить дело

Нам только раз разрешили войти в прокуратуру провинции Ляонин, когда Цинь Чуньчжи, глава прокурорского надзора, пригласил нас к себе в кабинет.

Цинь Чуньчжи произвёл впечатление бесцеремонного человека. Когда мы зашли к нему в кабинет, он постарался держаться от нас настолько далеко, насколько это было возможно.

Размахивая рукой с зажатой в ней фотографией обожжённого лица Жунжун, он сказал нам: «Не записывайте ничего из того, что я говорю, понятно? Оставьте дело Жунжун мне и не направляйте это дело больше никуда. Раньше я улаживал дела для заместителя мэра. Вам больше не нужно никуда обращаться».

Тогда мы не совсем поняли, что именно он имел в виду. Мы подумали, что он, по крайней мере, начнёт какое-то расследование дела Жунжун. Наверняка для такого могущественного человека это не было сложной задачей.

Тогда Жунжун впервые перевели из исправительно-трудового лагеря Луншань в Центральный военный госпиталь, а затем — в полицейский госпиталь, а потом — в Первую больницу при Китайском медицинском университете.

Всё это время она оставалась под наблюдением исправительно-трудового лагеря. Всё было задокументировано и довольно ясно, так что провести публичное расследование было бы нетрудно.

Но после длительного бездействия со стороны прокуратуры мы поняли, что Цинь Чуньчжи просто хотел заставить нас замолчать и не дать нам направить дело Жунжун куда-нибудь ещё. Его руководители из Политико-юридического комитета и «Офиса 610» приказали ему так сделать. Кто он такой, чтобы ослушаться?

Судебный эксперт воскликнул: «Вы, ребята, нацисты!»

Четыре представителя прокуратуры города Шеньян и Управления прокуратуры города Шеньян 1 июля 2004 года пришли в больницу, в которой находилась Жунжун, пока шло расследование её дела. Они всё записывали и много фотографировали Жунжун.

Нескольких молодых специалистов из следственной группы вид Жунжун потряс и заставил проникнуться к ней симпатией. Чтобы сделать фотографию, молодой женщине нужно было поднять волосы Жунжун, но они прилипли к волдырям на ушах и шее, обожжённым электрическим током.

Молодая женщина ласково коснулась волос Жунжун и сказала: «Мне очень жаль. Я надеюсь, что уже не очень больно! Мне просто нужна чёткая фотография вашей шеи для дела. Только одна».

После того как фотография была сделана, эта молодая женщина сняла свою заколку и заколола ею волосы Жунжун.

Молодой человек, который устанавливал освещение, очень старался встать поближе к Жунжун, чтобы лучше осветить её раны, но при этом не коснуться её повреждённых ног и ступней.

8 июля 2004 года городская прокуратура пригласила врачей из прокуратуры провинции Ляонин чтобы изучить травмы Жунжун и собрать доказательства. Как только врачи вошли в палату и увидели белые точки на лодыжках и руках Жунжун, они пришли в ярость.

Затем они увидели обгоревшие лицо и шею Жунжун, и с них этого было достаточно. И понятно: черты лица Жунжун едва можно было различить. Её кожа облазила сразу в несколько слоёв. Неудивительно, что она ничего не видела, ведь лицо молодой женщины опухло так, что на месте глаз остались лишь небольшие щёлочки.

Один из врачей-руководителей группы немедленно выбежал из палаты и закричал на дежуривших там полицейских: «Да вы, ребята, нацисты! Пытки — это грязный пережиток „культурной революции“, а не атрибут современного общества! Как вы могли это сделать? Что она сделала, чтобы заслужить такое?»

Всех членов следственной группы потрясли хладнокровные, безжалостные пытки, которые перенесла наша сестра. Молодых и старых, опытных и неопытных — всех глубоко разозлило и расстроило такое обращение с Жунжун.

Никто не мог поверить, что кто-то заслуживает такого сильного и необычайно жестокого наказания, и особенно хороший человек, чьим единственным «преступлением» было следование принципу Истина-Доброта-Терпение.

Врачи сказали нам: «После того как результаты экспертизы травм будут готовы, Жунжун должны освободить, и она вернётся домой. Её никак не могут оставить с этими преступниками, пока она не оправится от тяжёлых травм. Эти преступники предстанут перед правосудием: изуродование — это такое же серьёзное преступление, как изнасилование, и заслуживает самого строгого наказания».

Преследования во время расследования и после него

С того дня, как мы узнали, что лицо Жунжун было изуродовано в результате пыток, «Офис 610» и Политико-юридический комитет бдительно следили за нами. Часто мы были на волосок от опасности.

Было бесполезно пытаться добиться справедливости — всем правительственным и судебным органам было приказано не заниматься проблемами Фалуньгун, а СМИ помогать нам запрещает цензура.

Чтобы не дать нам опубликовать результаты экспертизы травм Жунжун, «Офис 610» города Шеньян и Политико-юридический комитет 1 и 2 июля 2004 года отправляли в больницу своих представителей. Их задачей было преследовать нашу сестру и не позволять никому посещать её.

Удивительно, но это как раз совпало по времени с расследованием, проводимым прокуратурой.

В ходе расследования сотрудники Ван Хуэй и Лю Гэ задавали вопросы и делали заметки. Они хотели знать, как мы получили фотографии Жунжун и кому их передали.

Ещё однажды вечером, когда женщина-полицейский Ван Чуньмэй дежурила в палате, таинственным образом исчезли рентгеновские снимки Жунжун, сделанные во время экспертизы. В конце концов мы нашли их в шкафчике полицейских. Их спрятали и собирались уничтожить.

Офицеры говорили с Жунжун, но замечание сестры о том, что ещё пятерых практикующих, так же как и её, били в лагере Лушань электрическими дубинками, они проигнорировали.

Следующим утром Лю Гэ вернулся с Лю Цзинчэнем из Политико-юридического комитета и Вэй Цзюнем из «Офиса 610». Они сказали Жунжун, что «руководство города уделяет особое внимание её делу».

Во второй половине дня они снова пришли вместе с другим руководителем из Политико-юридического комитета Ли. Во время разговора с Жунжун Ли попытался сорвать струпья с её лица.

Мы остановили его, прежде чем он смог это сделать, и чиновники в спешке покинули больницу.

Лю Гэ и Ван Хуэй опять пришли в больницу вечером, уже в четвёртый раз, и потребовали наши личные данные. Мы отказались их предоставить, и это очень расстроило чиновников.

В это время в палату Жунжун зашли какие-то странные люди и встали возле её кровати. Когда мы спросили, кто они, они без единого слова вышли.

С тех пор, что бы Жунжун ни делала, за ней следили. Охранники из исправительно-трудового лагеря Луншань круглосуточно находились в палате и патрулировали коридоры больницы. Они с сарказмом разговаривали с Жунжун и смеялись над её увечьями.

Каждый, кто приходил в больницу, должен был подтвердить свою личность. За домом Жунжун тоже установили наблюдение.

Охранники и офицеры полиции, которым, наверное, уже очень надоело это патрулирование, часто спрашивали у врача: «Когда она умрёт?»

Оказалось, нам и самим нужно было установить патрулирование. Однажды ночью, когда мы вышли из палаты, Ван Чуньмэй начала трясти Жунжун и кричать на неё, а ведь сестра была совсем слаба.

Ещё Ван подговорила своего напарника Су Чжичжун сорвать струпья с лица Жунжун. Если бы мы немного задержались, у них, наверное, получилось бы.

Мы сказали Ван, что подадим на неё в суд, если она попытается сделать что-нибудь ещё.

Чтобы усугубить ситуацию, Лю Бо из Управления юстиции и Ли Фэнши, начальник охраны исправительно-трудового лагеря Луншань, надавили на руководство больницы, чтобы оно никому не предоставляло никакой информации о состоянии здоровья Жунжун.

Спасение Жунжун

Многие местные последователи Фалуньгун волновались о Жунжун, пытались навестить её в больнице, чтобы поддержать.

Одна практикующая тайком прошла в палату, когда охранник Жунжун вышел. Увидев, как сильно пострадала Жунжун, она не захотела покинуть нашу сестру.

Когда охранник Су Чжичжун вернулся и увидел, что у Жунжун посетительница, он стал бить и оскорблять практикующую. Охранник отвёл женщину в отдел безопасности больницы, и мы не знаем, что с ней потом случилось.

Но несмотря ни на что, 5 октября 2004 года некоторым местным практикующим удалось спасти Жунжун из больницы, где её удерживали почти пять месяцев.

«Офис 610» ответил на это соответственно. Разыскивая Жунжун, они буквально рвали и метали.

Дома и рабочие места всех членов нашей семьи обыскали.

Наши родители в это время были не у себя дома в Шеньян, и охранники оставались там днём и ночью, чтобы выследить их. Позже соседи сказал нам, что охранники каждый день даже осматривали всю землю, а некоторые из них стояли на страже у дверей дома наших родителей.

В целях безопасности мы никогда больше не возвращались в Шеньян.

Чтобы не позволить Жунжун покинуть страну, руководители компартии — Цзян Цзэминь, Ло Гань, и Чжоу Юнкан — люди, ответственные за преследования в целом — приказали властям города Шеньян создать специальную рабочую группу для поиска Жунжун.

Местная радиостанция даже транслировала объявление: «Молодую женщину по имени Гао Жунжун похитили. Управление юстиции и родители её ищут. Если увидите её, пожалуйста, сообщите в полицию. Родители предлагают вознаграждение за любую информацию о ней».

Управление юстиции также разослало объявление о том, что Жунжун разыскивается, в полицейские участки, вокзалы, станции общественного транспорта, а также в районные комитеты близлежащих городов и районов.

Последний арест и смерть

Жунжун и практикующим, которые ей помогали, недолго удавалось скрываться. Их нашли и вновь арестовали 6 марта 2005 года.

Родители узнали, что Жунжун доставили в печально известный исправительно-трудовой лагерь Масаньцзя. Но нам они об этом не сказали, потому что не хотели, чтобы мы участвовали в этом деле. Это был предпоследний раз, когда мы что-то слышали о Жунжун.

16 июня 2005 года нашу сестру Гао Жунжун замучили до смерти.

Мы не знаем, что с ней происходило в её последние три месяца. Знаем только, что она сидела в одиночной камере. Родители много раз ходили в исправительно-трудовой лагерь, но им так и не удалось увидеться с ней.

Су Цзин, начальник трудового лагеря, сказал родителям, что с Жунжун хорошо обращаются. Когда мать стала настаивать на том, чтобы лично увидеть, как хорошо обращаются с Жунжун, Су Цзин приказал офицерам местной полиции арестовать её.

Мы также слышали, что Ло Гань, бывший начальник «Офиса 610», приказал местным властям рассмотреть это дело незаметно и отредактировать информацию о преследованиях, которым подверглась Жунжун.

Чжоу Юнкан, бывший министр общественной безопасности, даже приехал в Шеньян, чтобы лично организовать арест и дальнейшее преследование Жунжун и её спасителей.

После смерти Жунжун прокуратура передала все документы по её делу Политико-юридическому комитету. А «Офис 610» изъял личное дело Жунжун из бухгалтерии Академии художеств Лусюнь, где она работала. Все сведения о Гао Жунжун были эффективно ликвидированы.

Мы так и не увидели тело Жунжун. Власти почти сразу же сожгли его.

Заключение

Писать эту статью было нелегко. По сей день любые воспоминания об этих событиях возвращают нас в постоянный террор, боль и давление, которые нам пришлось пройти в то время.

Жунжун была храброй. Она пожертвовала своей жизнью, чтобы показать миру жестокую, уродливую правду о коммунистической партии Китая.

Возможно, эти преступники никогда не поймут, почему Жунжун так упорно хранила верность своим убеждениям. Но мало что может поколебать человека, который нашёл свою веру.